Серый дождь в сером городе

Дождь шёл и шёл. Никому не хотелось попадаться ему под ноги. Холодом веяло даже от его дыханья, которым изредка обдавал он окна домов. Он был больше похож на насморк, доставшийся Городу в подарок от ноября.

— Бррь… Ноябрь! – пробормотал студент, всё-таки выбравшийся из дому, потому что ему было назначено свидание.

– Всё-таки какой раздолбай и бездельник – этот дождь! Мог бы петь в опере, а сил у него хватает только на то, чтобы распускать нюни! Он поёжился, посмотрел на часы, с неохотой раскрыл зонт и пошёл по лужам туда, где ждала его сероглазая девушка.

А Городу не хотелось просыпаться, хотя было уже 11, и сонные глаза его слезились на ветру. Никто не любит такие дожди. Вот и правильно. За что их любить? За то, что они, как голодные псы, ластятся к ногам, едва открываешь дверь? За то, что они звонят вам по телефону и молчат, шуршат, ожидая, что их позовут на чай? За то, что лезут они за шиворот, под рубашку и в самую душу, что-то выпытывая, выспрашивая?

Студент шёл без зонта и ругал дождь, этот день, свидание. Он опоздал ровно на полчаса. Девушка замёрзла и вымокла так, что даже не смогла сказать ему «привет» своими посиневшими губами. Но она дождалась, и даже почему-то не упрекнула студента. Студент повёл её в кафе, хотя ему не хотелось. Ему и вообще ничего не хотелось. Гораздо уютнее было бы остаться дома, напиться чаю, почитать и вздремнуть. Но он обещал себе, что скажет сегодня последнее слово.

Когда дожди были грибными и солнечными, эти двое любили гулять под ливнями. Босые, они целовались под тёплыми струями и подставляли лица небу. А теперь девушка шла под зонтом одна, она пыталась прикрыть им голову студента, но тот со смехом отводил её руку. В кафе было шумно. Не только им одним было холодно в такой день.

Девушка обнимала ладонями кружку с горячим чаем, ёжилась и всё никак не могла согреться. А студент читал ей стихи: о жизни, длинной, как дорога, о том, что звёзды светят лишь одиноким, и о том, что всё меняется. Серые глаза девушки наливались печалью и были влажны. И только дождь шептал ей в открытую форточку:

— Всё правильно, всё – хорошшшо…

До сих пор ещё девушка не могла поверить: как он – такой красивый, чудесный – сидит рядом с ней? До сих пор боялась поднимать на него глаза. Ей хотелось говорить ему горячее, нежное, но озябшие губы так и не оттаяли – он давно не целовал их. Студент не был бессердечным, и чувствовал всё, и жалел её. Но именно потому, что губы её смотрели уголками вниз, и потому, что вся она дрожала сейчас, словно побитая собака, ему особенно хотелось встать и уйти.

Раньше, когда она смеялась над ним, над дождём, над собой и над миром, обнажая в улыбке белые зубы, ему хотелось сорвать её, как цветок унести в петлице. Теперь аромат её сердца стал ему хорошо известен, и пальцы забыли, как смяли цветок. Она была сорвана – вот и всё.

— Вот и всё. Мы больше не увидимся. Ноябрь, знаешь ли… Даже птицы улетают на юг, что уж там…

— Так он и сказал, выходя на улицу, где всё ещё шёл дождь. Вручил ей потрёпанный зонтик, махнул рукой. И ушёл.

А вечером Город лихорадило. У него повысилась температура, по шершавой коже шоссе всё чаще стали пробегать мурашки машин, огни реклам разгорелись ярче. Мокрый лоб площади блестел под фонарями. Девушка шла домой одна. Она, как никто, понимала этот дождь. Они были друзьями, сообщниками, и серые струи воды в свете фар становились похожими на маленькие радуги.

Город был сер. Дождь был сер. Серыми были глаза девушки. И казалось, таким глазам всегда будет больно смотреть нас солнце. Но когда она вернулась домой и осталась наедине с темнотой за мокрыми окнами, ей стало вдруг ясно: небо не плачет, оно – поёт.

Автор — Дубровина Мария.