Дождь сквозь время

Убаюканная вагонной качкой, а может быть, идущим за окнами дождём, Любовь Анатольевна погрузилась в странный сон. Казалось, поезд перемещал её не в пространстве, а во времени – так стремительно стали возникать и исчезать в её голове диковинные картины.

Любовь Андреевна внезапно ощутила холод и сырость.  Было темно. Окружавшая тишина недружелюбно ждала чего-то. Раздались чьи-то утробные полузвериные голоса, удары камня о камень, скрежет чего-то металлического. Затем в полумраке вспыхнула ярко-рыжая точка.  Любовь Анатольевна увидела высокие своды каменного ущелья, косматых полунагих людей  и примитивный очаг, выложенный булыжником, пляшущие тени от языков только что рождённого пламени.

Одна из женщин с узким вытянутым лицом обернулась к ней и молчаливо указала в угол пещеры. Оттуда доносился истошный детский плач, переходящий в визг.  Любовь Анатольевна поняла: надо успокоить. Узколицая женщина ухватила себя за грудь, как бы объясняя, что надо делать.

— Нет. У меня нет молока! – пыталась объяснить Любовь Анатольевна, с ужасом понимая, что если она не успокоит кричащих детёнышей, случится что-то страшное.

Не успела она так подумать, как чьи-то сильные руки подхватили её и вытолкнули из пещеры в какое-то промозглое беспредметное пространство. Ясно было только то, что на неё стеной падает ливень, и эта стена отрезает Любовь Анатольевну от людей, оставшихся в укрытье.

В следующем отрывке сна она почувствовала себя служанкой в древнерусском княжеском доме. Видимо, она была кем-то вроде сенной девки. В просторной деревянной зале, жарко натопленной, устланной цветными половичками,  пожилая румяная женщина тешила годовалого дитятю:

— Ой, ли-ла-ли-ладо,

Много ль тебе надо?

Много ль тебе надо?

Ты моя услада!

Ребёнок смеялся и пускал пузыри, глядя на нанюшку зарёванными карими глазами.

— Любаша! Тащи воды ушат. Подмыть князя надо! Дюжа грозы испугалси…

Любовь Анатольевна перевела взгляд на окна – шёл дождь, и ничего не видно было сквозь серо-сизую мглу.

В третьем сне она была ещё юнее. Бедная девочка из благородного пансиона. Тёмно-зелёное платьице, чуть коротковатое, так что торчали мосластые красно-розовые руки, парадная белая пелеринка, волосы туго уложены в косы.

Серые стены, длинный гулкий коридор и во всю длину его – обеденный стол с дымящимися оловянными мисками. Священник  читает перед трапезой молитву, учителя и классные дамы повторяют её одними губами. Крайняя дама внимательно смотрит на девушек-учениц – чтобы и они повторяли.

Высокая девочка справа от Любови Анатольевны показывает соседкам знаками, что её тошнит. От пищи и в самом деле исходит густой и жирный, прогоркло-маслянистый  запах. В мисках гороховый суп. На второе – картофельное пюре, сваренное на воде, баклажаны и мокрый маринованный помидор – всё постное. На третье – компот.

Любовь Анатольевна не голодна, но садится есть вместе со всеми. Высокая девочка, развеселившись, выкладывает пюре в виде забавной рожицы, укладывает посередине нос-помидор, лепит из хлебного мякиша улыбку.

Любовь Анатольевна чувствует спиной чьё-то присутствие.

— Астафурова! – обращаясь к девочке, взвизгивает из-за плеча внезапно подошедшая дама. – Разве вам неизвестно, что пища – это дар Божий!

— Известно, сударыня, — неохотно приподнимаясь, спокойно отвечает та.

— Тогда как объяснить ваше кощунственное поведение? – дама дрожащим пальцем указывает на рожицу клоуна.

— Это… это не моё… — После недолгого размышления отвечает девочка.

— Чьё же?

— Рославцевой. – Называет девочка фамилию Любови Анатольевны.

Любовь Анатольевна начинает оправдываться, замечая, что их тарелки действительно стоят так, что трудно разобрать, где чья. Её поражает, что никто из соседок не пытается заступиться за неё. Губы классной дамы стягиваются в тонкую нитку. Она крепко берёт Любовь Анатольевну за локоть и уводит на кухню:

— За это ты назначаешься на сегодня судомойкой. Будет, куда потратить свои дарования.

Улыбчивые поварихи добродушно посмеиваются, в кухне тепло и просто. Из крана течёт ледяная вода, а запотевшие окна омыты слепым дождём.

…От внезапной остановки Любовь Анатольевна просыпается. Ей продолжает казаться, что  затянувшийся дождь сквозь время ведёт её к чему-то самому важному. В сумочке раздаётся сигнал о сообщении.

«Мама, со мной всё в порядке. Не бойся, я справлюсь. Всё будет хорошо. Люблю тебя».

Любовь Анатольевна ехала домой, в тихий город, где прошла половина жизни, где родилась и выросла её Катя. А дочка в первый раз пошла сегодня в университет… и осталась в Москве. Как там будет она одна?…

Автор — Дубровина Мария.