Слезы льет дождь или лучше поздно, чем никогда
Законы, открытые однажды, никуда не исчезают – их невозможно отменить, к ним ничего уже не прибавить. Таков же закон журавля и цапли, закон Онегина и Татьяны.
Настя заранее подготовилась ко дню рождения Кирилла. Совсем недавно они начали вместе гулять, вместе дышать, вместе думать. Начали делиться мечтами и воспоминаниями.
«Он такой необыкновенный, — думала Настя о друге, — я даже не знаю, что ему подарить. У него есть все на свете книги и все на свете диски. А что-то простое ему совсем не нужно». Насте хотелось, к тому же, показать Кириллу, что ей почти невыносимо держаться на скользкой границе дружбы, что она вот-вот сорвётся – вниз, в поток… И она решила подарить ему фотоколлаж.
На ковре из опавших кленовых листьев под струями проливного дождя, прямо на земле сидел Кирилл – с гитарой, улыбающийся, милый. Она вырезала его портрет из обычного, будничного кадра, снятого ею случайно, на новоселье у друзей, куда они оба были приглашены.
Мысленно Настя назвала свою картину «Слёзы льёт дождь». Кирилл, песней раскрывающий себя миру, казался ей древнегреческим Орфеем, который заставлял рыдать всё живое. Ей думалось, что и небо с кучевыми облаками, и осенние деревья, и остывающая земля, были с ним заодно, — нет, больше! – были с ним одно.
Вот почему коллаж, где соседство листьев, дождя и парня с гитарой, соединялись в нерасторжимое целое, был для Насти символом понимания. Так она хотела сказать ему: «Я слышу тебя. Твою душу. Твою музыку».
Она позвонила ему утром. Перед этим несколько раз представила, какие именно нужно сказать слова. «Наверное, он пригласит меня на день рожденья. А если нет, я попрошу его о встрече и поздравлю».
Но на восторженное приветствие Насти Кирилл ответил сонно:
— Нашла с чем поздравлять! Ещё на один год приблизился к смерти…
— Ну, вечно ты… — растерялась Настя. – Хм… Слушай. А тебя сегодня можно увидеть?
— Ну, я не планировал… Тут дела кое-какие надо сделать. А вечером мы с пацанами пиво пьём.
— А-а… — Голос Насти заметно задрожал, – а я тебе приготовила маленький подарок.
— «О, дорогая, вытри слёзы… Льёт дождь – и так полно воды…» — неприятным голосом протянул Кирилл после минутного молчания.
— Ну, ещё раз с днём рожденья. Прощай! – Настя выключила телефон и словно осела под тяжестью обиды.
С тех пор она перестала звонить ему, да и встречных звонков почему-то не дождалась. Дружба, так и не ставшая любовью, внезапно и необъяснимо прекратилась.
Но однажды (прошло почти полгода) Кирилл, как ни в чём не бывало, постучал в дверь Насти. Она удивилась, онемела, обрадовалась. И впустила его. Сердце часто забилось. Кирилл поболтал с ней о том о сём, ничем и ничего не объяснил и уже собрался уходить, как вдруг Настя вынесла свой подарок.
— Держи. Мне это больше не нужно.
— Что это?
— Хотела подарить тебе на день рожденья.
— А… почему?
— Лучше поздно, чем никогда.
Кирилл смутился, покраснел, завертел головой. Было видно, что подарок пришёлся ему по душе и смысл посыла не ускользнул от него. Но подходящих слов у Кирилла не нашлось, он ссутулился и пошёл домой.
С тех пор они не виделись.
Сейчас Настя живёт с другим мужчиной, чем-то отдалённо напоминающим Кирилла. Она любит его: гладит ему рубашки, готовит ужины, рожает детей. Иногда ей снится юность, приходят давние мечты, но колкая иголка обиды распарывает тонкий кокон незабытой нежности. И снова приходит насущный день.
А Кирилл остался «свободным кораблём», свободным художником. Он так и не позволил ни одной женщине изменить курс своего плавания. Но на столе в его холостяцкой берлоге стоит чудом сохранившийся портрет Насти.
Под её фотографией, если приподнять краешек, виден смешной коллаж: паренёк играет на гитаре, сидя на опавшей листве под дождём. «Слёзы льёт дождь» — напечатано ровными буквами внизу.
И если бы у Кирилла сохранился телефон Насти, он сказал бы ей сейчас только одну фразу:
— Спасибо за подарок!
А она, подумав, повторила бы, как когда-то:
— Лучше поздно, чем никогда.
Автор — Дубровина Мария.